Сказания иноземцев о Московии

Сказания иностранцев. — Под этим названием в русской исторической литературе известны записки, дневники, донесения, заметки и т. д. иностранцев, составленные на основании собственных наблюдений или по рассказам других лиц, побывавших в России. Как исторический материал, С. иностранцев занимают видное место и давно уже обратили на себя внимание наших исследователей. Особенно важное значение имеют С., относящиеся к раннему периоду нашей истории. Бедность содержания тогдашней русской жизни и слабое развитие народного самосознания сказались в отрывочности, а иногда и в отсутствии данных для характеристики этого времени. До второй половины XVII стол. мы не знаем ни одного русского произведения, которое рисовало бы нам общую картину состояния тогдашнего общества. Этот пробел восполняется до известной степени заметками иностранцев. Иностранцу вдобавок легче, чем туземцу, отметить особенности быта страны. Туземец свыкается с постоянно повторяющимися явлениями родной жизни и живет среди них, как бы их не замечая. Иностранец, являясь в страну со своими собственными, иногда противоположными привычками и взглядами, быстро и легко схватывает чуждые ему особенности и запоминает их. Применительно к России это общее явление усиливается еще характерным отсутствием у русских, по крайней мере в раннем периоде русской истории, критического отношения к жизни. Кроме того, иностранцы, приезжавшие в Россию, были образованнее местного населения и им легче было понять общие причины событий; у них был и материал для сравнения, недостававший русским вследствие замкнутости их жизни. Наконец, иностранцы могли безбоязненно передавать свои хотя бы и неприятные для русских наблюдения; им не надо было скрывать факты из опасения навлечь на себя гнев «сильных мира сего». При всех своих достоинствах С. иностранцев заключают в себе много ошибок. Причины этому двоякого рода: 1) общие, коренящиеся в характере сношений русских с иностранцами, и 2) частные, в зависимости от обстоятельств известного времени и личных особенностей писавшего. С самого въезда иностранного посольства на территорию России оно попадало как бы под аресты к послам никого не допускали, их самих одних никуда не отпускали. Все иностранцы XVI в., ездившие в Москву и оставившие записки, жалуются на дурное обращение с ними приставов, которых назначали состоять при послах или, вернее, караулить их. Только к концу XVII в. положение иностранных посольств стало легче. Знакомиться с русской жизнью при таких условиях было очень трудно. Далее, очень немногие из иностранцев знали русский язык; большинство разговаривали с русскими через переводчиков, зачастую малограмотных. Обращаться непосредственно к литературным памятникам мешала, кроме незнания языка, трудность добывать последние; тем не менее, некоторые из иностранцев — напр. Герберштейн, Флетчер — находили возможность пользоваться этим источником при составлении своих описаний. Русские, с другой стороны, очень подозрительно до конца XVII в. относились к иностранцам и считали даже своим долгом давать им неверные сведения. Наконец, национальные и религиозные предрассудки налагали свою печать на С. Очень часто иностранцы, не понимая какого-нибудь явления, осуждали его и выводили из него неверные заключения. Частные причины, почему иностранцы не могли быть беспристрастными в своих С., коренились в личных свойствах путешественника, т. е. зависели от степени его образования и развития и от обстоятельств, при которых писались записки. Нельзя, напр., доверять вполне сообщениям Поссевина (см.), зная, с какою целью он приезжал к Грозному; нельзя принять на веру ни одного факта из книги Гваниньи, так как она написана с предвзятым намерением служить интересам Батория. Вообще С. иностранцев дают историку материал богатый, но требующий надлежащей критики. Необходимо установить, с какою целью и по какому поводу данное С. составлено; определить, что принадлежит в С. личным наблюдениям автора, что заимствовано у него от других и от кого именно, а также по возможности полнее ознакомиться с личностью автора; изучить его взгляды и суждения в связи с состоянием того государства и той среды, к которым он принадлежал, чтобы решить, что вытекает из его наблюдений и что он повторяет голословно вслед за большинством своих соотечественников; наконец, все по возможности сообщения автора проверить по несомненным данным.

Сведения о славянах у византийских историков встречаются, начиная с VI в. Особенно важное значение имеют указания Прокопия, Менандра и императора Маврикия; последний в своей «Стратегике» сообщает много данных о положении славянских племен. Очень много сведений, в высшей степени ценных, дает готский историк Иорнанд в своем описании готского государства в VI в. Из историков VII в. имеет значение Феофилакт Симоката, повествовавший о царствовании имп. Маврикия. В продолжении хроники Георгия Амартола (IX в.) рассказывается поход Аскольда. История крещения Руси выясняется из посланий и бесед патр. Фотия. Много ценных сведений о хазарах находится в «Истории царей» багдадского ученого Табари. О Биармии и Балтике рассказывают Отер и Вульфстен, посетившие эти места в IX в. по приказанию англ. короля Альфреда. Из византийских писателей Х в. важны Лев Грамматик, Константин Багрянородный и Лев Диакон. К. Багрянородный, кроме общей характеристики руссов, передает о приеме Ольги в Византии; Л. Диакон описал войну Святослава с греками. Мусульманский писатель Ибн-Хордадбе, живший на рубеже IX и Х вв., дает в «Книге путей и государств» много сведений о торговле славян. Чрезвычайно интересные сообщения ибн-Фадлана давно уже обратили на себя внимание исследователей; то же надо сказать про Аль-Масуди. Ибн-Ал-Надим в своей «Книге росписи наукам» сообщает о существовании каких-то письмен у руссов. Самое главное место между мусульманскими историками Х в. занимает Ибн-Даст; его С. — драгоценнейший источник для древнего периода русской истории. Об Игоре рассказывает Луитпранд, кремонский епископ. Сведения о Владимире и Святополке находим в С. еписк. Межеборского Титмара. Некоторые сведения о Руси XI в. дают в своих летописях Георгий Кедрин и Иоанн Зонара; большое значение имеют С. каноника бременского Адама и Ламберта, у которого есть сведения о Святославе Ярославиче. Описание Киева находим у нем. миссионера Бруно. Из мусульманских писателей ХП в. укажем Едризи и Ель-Андалузи, из западных — Оттона Бамбергского и Гельмгольда. Много сведений находится у чешского летописца Козьмы Пражского и в рукописях краледворской и зеленогорской. Интересны сообщения угорского летописца Анонима Нотария о прохождении угров через Россию. Польский повествователь XII в. Мартин Галл рассказывает в своей хронике о борьбе сыновей Владимира и о вмешательстве Болеслава. Якут, мусульманский ученый, живший на рубеже XII и XIII вв., сообщает в своем Словаре много важных сведений для русской истории; также Казвини, писавший около 1275 г. К сообщениям датского историка Саксона Грамматика надо относиться с большой критикой. Еп. Краковский Викентий Кадлубка сообщает о Романе Мстиславиче Галицком. Из ливонских историков XIII в. главное значение имеет Генрих Латыш; важные известия заключаются в хронике Немецкого ордена. Для изучения татар главным источником служит описание путешествия Плано-Карпини в Великую Монголию; у него же есть сведения о положении России при вел. кн. Ярославе. «Создатель новой географии», знаменитый венецианец Марко Поло, дает важные сведения о татарах и отчасти о России. Для русской истории представляет много интереса путешествие Ибн-Батута (XIV в.), родом африканца. Важные известия о Галицкой Руси передает Ян из Чарикова. Меньше значения имеют С. англичанина Мандвиля и немца Зукенворта. Много сведений о Золотой Орде находим у баварца Иоганна Хильбургера (1344). С возвышением Московского государства интерес к России на Западе все усиливается; число С. значительно возрастает, характер их меняется: вместо прежних, большею частью отрывочных сведений в работах иностранцев появляются всесторонние исследования, посвященные всецело московско-русскому государству. Важнейшие из С. XV в.: заметки фламандского рыцаря Лануа, описание путешествия Иосафата Барбаро в Тану (нын. Азов), книга «о Польше, Литве и Пруссии» Енея Сильвия Пиколомини, впоследствии сделавшегося папой под именем Пия II, сообщение о Москве венецианца Амброжио Контарини. Самое замечательное С. XVI в. принадлежит Сигизмунду Герберштейну; без этого капитальнейшего источника не обходится ни один историк Московской Руси. В сочинении «О двух Сармациях» польского писателя Матвея из Мехова много историко-топографических сведений о России. Известия о религии русских собраны в труде известного богослова XVI в. Фабера и в записке гнезненского архиепископа Яна Ласского, поданной Латеранскому собору. Интересны письмо Альберта Кампензе к папе Клименту VII; сочинение епископа Ноцерского Иовия, составленное по рассказам русского переводчика Дмитрия Герасимова; описание пребывания в Москве венецианца Тифполо. Очень важные сведения о русской торговле, товарах и ценах собраны в С. итальянца Рафаеля Барберини. В XVI в. начинается знакомство англичан с Россией после известного приключения с Ченслером. Последний описал свое путешествие; его описание и рассказы послужили материалом для Климента Адама, который составил С. о приключении Ченслера. С. англичан отличаются большою положительностью; в них много сведений об экономическом положении России. Большой интерес представляют работы Дженкинсона и Иеронима Горсея, особенно последнего; много важных сведений в донесениях цесарского посла Иоганна Кабенцеля и в сочинении его секретаря фон Бухау. Беспристрастное освещение фактов находится в «Странствовании» датчанина Улафельда, дважды посетившего Москву. О работах Гваниньи и Поссевина упомянуто выше. Из С. польских писателей важнее других сочинение Райнгольда Гейденштейна, секретаря Замойского и Стефана Батория, описавшего войну Грозного со Стефаном Бат. Заслуживают внимания еще С. Лаврентия Миллера, Соломона Геннига, Ф. Ольмена, Михаила Литвина; книга последнего по ее тенденции напоминает «Германию» Тацита. Из сказаний конца XVI в. первое место занимает сочинение Флетчера. Это — драгоценный памятник для русской истории, особенно в вопросах финансовых. К той же эпохе относятся еще С. епископа Суздальского (грека) Арсения и цесарского посла Никласа фон Варкач. Запорожцев описал цесарский поверенный Эрих Лассота. XVII в. — самый богатый сказаниями иностранцев. Повествование о Смутном времени и предшествовавших ему событиях находим в описании посольства Льва Сапеги, в прекрасной книге Маржерета, в важном сочинении Конрада Буссова, в описании пребывания в Москве датского принца Иоганна, в дневнике польских послов Н. Олесницкого и А. Гонсевского, в так назыв. дневнике Марины, в замечательной книге гарлемского географа Исаака Массы. Много интереса представляют воспоминания и дневники поляков, находившихся в Смутное время в России — дневник Бельского, дневник осады Смоленска, дневник Сапеги, осаждавшего Троице-Сергиевскую лавру, дневник Маскевича и др. Главным источником для описания действий поляков в Смутное время служат записки талантливого и умного гетмана Станислава Жолкевского. Много сведений, особенно о третьем самозванце, находим в С. Петра Петрея. Ко времени царствования Михаила Федоровича относится драгоценное С. Олеария — лучший из иностранных источников для XVII в. Для истории Польши и Украйны большое значение имеет книга французского инженера Боплана «Описание Украйны». Важнейшие из С., относящихся ко времени Алексея Михаиловича: сообщения архидиакона Павла, где много ценных сведений о русском духовенстве и между прочим о Никоне, в низложении которого он сам принимал участие; сочинение Мейерберга, особенно ценное благодаря приложенным к нему рисункам; С. немца Рейтенфельса, сообщающее много данных для характеристики Алексея Михайловича; С. итальянца да-Чипеда. Сведения о Разине дают кардинал Альтиерри и голландец Стрюйс. Для характеристики Алексея Мих. важно сказание С. Коллинса, англичанина, жившего в России 8 лет. Не лишены значения С. Витцена, Кильбургера и Радеса, писавших о русской торговле XVII в., Кояловича, рассказавшего историю казацкой войны, польского шляхтича Ерлича, Яна Пасека и голландского посланника Кондрата Кленка. Из С. иностранцев, относящихся ко времени детства Петра Вел., интересны сочинения голландца Кемпфера и француза де ла Невиля; последний под видом польского гонца служил шпионом французским; у него много очень любопытных сообщений о правлении Софии, но его рассказ требует проверки. С. франц. иезуита Авриля дает много ценных указаний для характеристики иностранцев, живших в России. Во главе С. Петровской эпохи следует поставить недавно найденные в датском государств. архиве записки Юля, которые проливают новый свет на всю эпоху. Для начала правления Петра Вел. незаменимым источником служит дневник Патрика Гордона. События после возвращения Петра Вел. из-за границы описаны Корбом. Важное значение имеют записки браушвейгского резидента Вебера, большого почитателя Петра Вел. Еще выше стоят записки Иоанна Факерода, секретаря прусского посольства, человека вполне образованного. Отдавая дань гению Петра Великого, он наряду с хорошими сторонами его царствования указывает и много темных. Домашняя жизнь русск. общества описана голштинским камергером Беркгольцем. Противниками Петра Вел. выступили швед Страленберг и немец Нейгебауер, воспитатель царевича Алексея; с последним Петр Вел. вел даже полемику. Шведская война до смерти Карла XII описана генералом Галлартом, Прутский поход — Моро де Бразье. Укажем еще С. фон-Вреха, шведа Адлерфельда, поляка Отвиковского, «поляка-очевидца». С. XVIII в. большое историческое значение приобретают донесения иностранных послов, но как они, так и вообще позднейшие записки, мемуары, воспоминания иностранцев, относящиеся к России, уже не подходят под категорию С. в специальном смысле этого слова.

Литература. Главное пособие для изучения С. иностранцев до 1700 г. — Adelung, «Uebersetzung der Reisend.» (есть русск. перевод). Краткий обзор С. находится у Бестужева-Рюмина в его I т. «Русской истории»; в примечаниях у него указано, где можно найти данное С.; вышедшие в свет после 1870 г. в эту книгу не вошли и их надо искать частью в иностранных указателях, частью в указателях к «Русской старине», «Русскому архиву» и др. истор. журналах. Свод данных по С. иностранцев сделан проф. Ключевским. Об английских С. XVI в. есть хорошая статья Середонина в «Журн. Мин. нар. просв.».

Барон Сигизмунд Герберштейн, автор «Записок о Московии», родился в 1486 году, в Крайне. Первоначальное образование он получил на родине и вместе с тем выучился виндскому наречию, которым говорили тамошние славяне; потом поступил в высшую венскую школу, усердно занимался там и шестнадцати лет получил звание баккалавра. Начав военную службу под руководством старшего брата, Герберштейн не оставил совершенно и учёных занятий; свободное время было употребляемо им на чтение древних и некоторых новых историков. Своими подвигами в войне против венецианцев он сделался известен императору Максимилиану I, который возвёл его в рыцарское достоинство и приблизил к себе. Ум, образованность и дипломатические способности Герберштейна скоро выдвинули его из толпы других придворных и доставили ему почётное место между государственными людьми габсбургской монархии. С 1515 по 1552 год он неоднократно исполнял обязанности посла, особливо по венгерским и польским делам. В связи с последними находятся и оба посольства его в Москву. Вот в чём заключались обстоятельства, вызвавшие их. Продолжительная вражда между императором Максимилианом и польским королём Сигизмундом была наконец прекращена их свиданием в Вене; при этом император обещал употребить своё посредничество для примирения Сигизмунда с великим князем Василием Иоанновичем. В конце 1516 г. он отправил Герберштейна с двойным поручением — к польскому королю и к великому князю московскому: первого нужно было склонить к браку с родственницей императора, принцессой Боной, а второго — к примирению с Польшей. С Сигизмундом дело кончилось скоро и успешно. Гораздо труднее было выполнить второе поручение. Пока Герберштейн вёл в Москве переговоры о мире, польский король продолжал неприязненные действия против Василия. При таких обстоятельствах на заключение мира мало было надежды; она и совсем исчезла, когда Сигизмунд поставил непременным условием возвращение Смоленска. 21 ноября императорскому послу дана была прощальная аудиенция; он был отпущен с богатыми дарами и большими почестями в знак особого благоволения к нему со стороны великого князя. В этот раз Герберштейн пробыл в пределах московского государства около 8 месяцев (апрель — ноябрь 1517 г.). Вторичное его посольство относится к 1526 г. Не задолго перед тем Василий Иоаннович, через нарочных послов, поздравил Карла V со вступлением на императорский престол. Это запоздалое поздравление подало Карлу мысль — сделать новую попытку к примирению Василия с королём польским. Вместе с московскими послами, возвращавшимися в отечество, были отправлены в Краков и Москву граф Нугароль — от императора и Герберштейн — от его брага, эрцгерцога Фердинанда. Холодно и недоверчиво принял их польский король; но все его сомнения были рассеяны Герберштейном, и он согласился на посредничество императора и его брата. После многих усилий и более чем шестимесячного пребывания в Москве (1 мая — 11 ноября 1526 г.) послам удалось достигнуть желанной цели только вполовину: заключено было перемирие на 6 лет.

Если оба посольства Герберштейна в Москву были не совсем удачны в политическом отношении, то взамен того они обогатили европейскую литературу первым подробным описанием московского государства: плодом их были знаменитые Rerum Moscoviticarum Commentarii. Собственная любознательность побудила Герберштейна заняться собиранием сведений о стране, которая была почти неизвестна образованному миру; к тому же его государь, — Фердинанд, король римский, — очень интересовался состоянием нашей церкви и поручил ему как можно обстоятельнее ознакомиться с религией, обрядами и божественными книгами русских. Зная два славянских наречия, виндское и чешское, Герберштейн легко освоился и с русским языком. В этом заключается огромное преимущество его перед прочими иностранцами, посещавшими Россию до него. Он мог понимать, что говорится вокруг него, мог сам вступать в разговор с интересными для него людьми, мог читать летописи и другие памятники нашей письменности, делать переводы и извлечения из них. С другой стороны понимание народного языка давало ему возможность глубже вникать в наблюдаемые им явления и справедливее относиться к ним. Как воспользовался Герберштейп своим преимуществом, ото доказывают его «Записки». Своей полнотой, верностью взглядов, критическим отношением к приводимым фактам они превосходят всё, что существовало в европейской литературе по этой части до их появления. Герберштейн, можно сказать, создал географию восточной Европы; он же первый познакомил европейскую публику и с русской историей в своём правдивом, хотя и не безошибочном извлечении из наших летописей. Современное ему положение России он изложил с такою подробностью и отчётливостью, что лишь немногие из последующих описаний могут выдержать сравнение с его книгой. Потому, на западе, его сочинение долго пользовалось авторитетом во всём, что касалось московского государства; оно послужило источником для составления бесчисленного множества компиляции другими учёными. И до сих пор оно ещё не утратило своего интереса для западноевропейской публики: не далее, как в 1851 г. был сделан перевод его на английский язык.

Какое место занимают «Записки» Герберштейна в ряду источников русской исторической науки? — этот вопрос не разрешён ещё вполне критикою. Однако не может быть и тени сомнения, что свидетельства Герберштейна всегда будут иметь большую цену в глазах наших историков, и тот, кто захочет изучить состояние России в первой половине XVI ст., непременно возьмётся за его книгу, как за одно из необходимейших пособии при своём труде.

Первое латинское издание «Записок о Московии» было сделано самим автором в 1549 г., в Вене. В следующем (1550) году появился итальянский перевод их, в 1551 — первое издание латинского текста в Базеле, в 1556 — второе базельское издание, в 1557 — немецкий перевод самого Герберштейна, в том же году два латинских издания в Антверпене и т. д… В России сочинение Герберштейна издавалось несколько раз: 1) в 1795–1804 гг., по повелению Екатерины II, Вейтбрехтом и Бакмейстером перепечатан был старый немецкий перевод Генриха Панталеона; 2) в «Воспоминаниях на 1832 год» Русова явился первый русский перевод под названием «Московских Записок»; 3) в 1841 г. латинский текст издан Старчевским в Historiæ Ruthenicæ scriptores exteri sæculi XVI; 4) в «Библиотеке иностранных писателей о России» Калистратова и Семёнова (т. II, отд. I, Спб., 1847) помещено начало русского перевода и приложена соответствующая ему часть латинского текста; 5) другое издание на русском и латинском языках (texte en regard) начато в «Сборнике, издаваемом студентами, императорского петербургского университета», вып. 1 и 2.

Г